Пыточный роман
Как становятся интеллектуальными писателями?
Информация о том, что наш соотечественник («АиФ», №47) выдвинут на престижную литературную премию России, вызвала многочисленные звонки в редакцию. Читатели настойчиво
интересовались подробностями и требовали встречи с автором. Это и неудивительно. За новейшую историю только один кыргызстанец был удостоен высокой писательской оценки со стороны
российской элиты – Талип Ибраимов, прозаик и кинодраматург, который стал лауреатом Русской премии 2007 года за сборник повестей. Теперь в номинацию на премию Андрея Белого попал
интеллектуальный роман «Русский садизм». И мы с удовольствием рассказываем его историю, тем более, что в ней есть увлекательные моменты.
Русская жуть
Для начала – об авторе. Владимир Михайлов (псевдоним Владимир Лидский) родился в 1957 году в Москве, там же закончил среднюю школу, затем учёба во ВГИКе на сценарно-киноведческом
факультете. Только по одному ему известной причине в 1984 году пере-ехал в Киргизию, работал на киностудии «Киргизфильм», в Гостелерадио. Публиковал в периодике повести и
рассказы. Впрочем, здесь вышли и два его сборника стихов, несколько книг по истории кино. Но всё-таки мало кто из его окружения ожидал, что он замахнётся, так сказать, на великое
– на роман, да ещё погружающий читателя в истоки садизма. Об идее точнее будет сказать так: книга повествует о бездуховном становлении большевизма на исторических примерах России
в контексте общеизвестных событий 20 века, когда лозунг «Нам всё разрешено…» привёл страну к неисчислимым трагедиям.
Основу сюжета романа составляет описание жизненных путей нескольких рядовых граждан России, путей пересекающихся, переплетающихся, порой наслаивающихся друг на друга, а иногда
идущих параллельно. Главный герой – Лев Маузер, сын богатого купца и предпринимателя, ставший впоследствии пыточных дел мастером, специсполнителем, всю жизнь проработавшим в
системе ЧК-ОГПУ-НКВД. Его судьба прослеживается с детства и предваряется драматической историей семьи, в которой он появился на свет в самом конце 19 века.
Другой герой романа – священник, отец Серафим. Это антипод Маузера, всю жизнь отстаивавший гуманистические ценности, считавший человека мерою всех вещей и категорически, фанатично
отрицавший главный грех православия – смертоубийство. Его девизом в тот трагический век была выстраданная фраза: «Никого нельзя убивать…». И именно он, тем не менее, в конце
романа убивает специсполнителя Маузера, полагая его Сатаною. В понимании священника-убийцы, он избавляет мир от тотального зла, жертвуя собой, причём жертва эта не физическая, а
духовная, ведь отец Серафим тем самым как бы отторгает себя от Бога.
Ещё одна параллельная линия романа – инженер Михайлов, мальчишкой воевавший в частях Красной Армии на фронтах Гражданской и прошедший впоследствии все круги советского ада.
Интеллигентское самосознание этого человека даёт ему силы выстоять в противостоянии с жестоким веком.
Эмоциональная температура
Наряду с вымышленными, в книге действуют и реальные исторические личности. Именно с ними, собственно, и связан некий скандал, который сопровождал «Русский садизм» в российских
издательствах. Сквозная идея романа заключается в том, что люди, которые мечтали о счастье всего человечества, на самом деле сеяли зёрна зла, потому что вели это человечество к
счастью железной рукой. И это не только Чапаевы и Павки Корчагины, а и декабристы, народовольцы, Разины, Пугачёвы. Более того, под перо автора попали и православные столпы –
Святая Ольга, креститель Руси – князь Владимир, Ярослав Мудрый и многие другие. По концепции автора, они – вовсе не собиратели Земли Русской, а деятели, которые под пытками
принуждали народ к исполнению собственных великодержавных идей.
Понятно, что такой роман не мог быть принят «на ура» в российских издательствах. И, как рассказывает Владимир Михайлов, он получил более 30 отказов, зачастую пренебрежительных.
Тем не менее, довольно знаковые издательства Санкт-Петербурга «Лимбус-пресс» и «Амфора» проявили интерес к «Русскому садизму». Правда, официального «добро» на печать от них автор
пока не получил. Но переписка с редакционным составом сама по себе достойна внимания.
Вот только одна из выдержек: «Кто-то будет обвинять книгу в юдофобстве, кто-то в русском шовинизме. Уверен, что в стычках критиков всенепременно будет разыграна национальная
карта. Роман обвинят в ненависти ко всему русскому, с пафосом будут вопрошать, почему в названии книги слово «садизм» соседствует со словом «русский»... упрекнут автора в ревизии
бердяевских идей... коммунистов возмутит, конечно, оскорбительный тон и стёб в отношении советских коллизий... национал-патриоты тоже будут слать проклятия... либералы, думаю, не
останутся в стороне... Эстетика книги, наверное, тоже не всем придётся по душе, многих будет раздражать «претенциозность» автора и его текста. А откровенное, детальное описание
пыток? Наверняка кто-нибудь из критиков углядит в этом смакование и любование. А кто-то, напротив, скажет, что страшное и показывать нужно страшным. И ещё одна драчка
завяжется…»
Возможно, Владимир Михайлов и устал бы доказывать издательствам то, что его книга достойна вступить в диалог с читателем, но тут, как часто пишут опять же в романах, улыбнулась
удача. На рукопись обратил внимание Борис Останин. Сам он российский прозаик, но одновременно и один из основателей премии им. Андрея Белого, которая считается самой престижной и
интеллектуальной, где, помимо прозаических, поэтических и переводческих номинаций, существует оценка и гуманистических идей. Так вот, Борис Останин о «Русском садизме» отозвался
так: «Книга сострадательна, милосердна, гуманна: она изображает русскую жуть отнюдь не из солидарности с ней, а, напротив, в дерзновении её преодолеть, окоротить».
Кстати, Талип Ибраимов, тот самый признанный Россией кыргызский прозаик, вообще заявил, что «роман «Русский садизм» при всей своей противоречивости – произведение выдающееся. Это
книга такой поразительной силы и мощи, что можно говорить о ней, как об уникальном явлении. К тому же она написана изумительным русским языком и буквально переполнена такими
стилистическими находками, которые необозримо расширяют наши представления о самом феномене русской речи и русского словаря. Эмоциональная температура произведения настолько
высока, что порой обжигает до мозга костей…».
Добавить в этом случае – нечего. Кроме того, что Владимир Михайлов – один из любимейших авторов «Аргументов и фактов в Кыргызстане». И буквально в ближайшие дни станет известно,
кто из номинантов премии им. Андрея Белого попадёт в лауреаты. Впрочем, даже если «Русский садизм» останется в первой категории, у него есть большой шанс дойти до читателей,
которые сами решат – согласиться с русской жутью, или – нет.
Светлана Локтева
«Аргументы и факты в Кыргызстане»
|